В такую погоду как назло хочется действовать, волны тихой, долго сдерживаемой ярости словно окутывают тело, все вокруг наэлектризовано как перед готовящимся ударом молнии, а Дину так одиноко, что хочется хотя бы в прокуренное, несвежее нутро бара, в толпу, где не будет страшно сорваться и единственным последствием станет опухшее с утра от выпитого накануне лицо. Но до ближайшего населенного пункта несколько километров размытой дороги, Сэм сейчас у Бобби и связи с ними никакой, и Дин здесь полностью отрезан пеленой дождя и неправдоподобно частых гроз. Природа взбунтовалась, наконец воспользовавшись редкой возможностью отыграться, и Дина не покидало ощущение, что он один держал перед ней ответ за все человечество, по крайней мере, за эту часть штата точно. Пережидать непогоду в полном бездействии и мысленном раздрае было то еще удовольствие, назойливые мысли, всю неделю тщательно гонимые алкоголем, работой или братом, принялись атаковать с удвоенной силой. Постоянное нытье Сэма, в тот злосчастный вечер обнаружившего незапертый номер и скомканные простыни с недвусмысленными пятнами и посчитавшего, что "пока он там зад рвал, пытаясь разобраться в древней писанине, Дин привел на ночь подружку", сейчас казалось прекрасным воспоминанием по сравнению с тем, что ему самому лезло в голову. Вообще-то Дин умел мгновенно переключаться, умел забывать, используя все подручные способы. Он посмотрел на вывернутую подкладкой наружу мокрую куртку, на которой разложил части разобранной беретты. Сколько раз он уже разбирал и собирал свой пистолет? Десять? Двадцать? Явно больше чем за всю эту сумасшедшую неделю. Благословенные семь дней, в течение которых Дин мог избегать Кастиэля, тратя боеприпасы на охоте, а оставшиеся после нее силы - в придорожных забегаловках. Дин готов был уже начать молиться, только бы не оставаться сейчас наедине со своей виной, напомнившей о себе противной болью какая бывает от пореза о лист бумаги. Мгновенно ощутив присутствие за спиной, он чуть не прикусил язык от разочарования - помолился, бля. И что может быть хуже живого напоминания о том как он совратил ангела неделю назад, а потом жил и все еще ходил по этой грешной земле, как-будто ничего не случилось? Да пропади они пропадом, эти гребаные привилегии! Недавно раздиравшая тело энергия внезапно испарилась, стало душно и тяжело, как-будто ливень еще только готовился пролиться и чересчур насыщенный влагой воздух с трудом проталкивался в легкие. Сил хватило только на кривоватую ухмылку.
- Только я обрадовался тишине, думал вздремнуть или устроить сеанс медитации, и тут ты. Труба зовет? Так Апокалипсис мы уже начали, днем больше, днем меньше - разницы никакой...
- Дин.
- Хотя, конечно, людям, которые в конце концов все равно умрут, этого не объяснишь, ну того, что я оттягиваю их смерть всего на сутки-двое...
- Дин.
- Но с другой стороны все мы когда-нибудь умрем, и если на амбразуру кидаться суждено мне, то кто я такой чтобы спорить с провидением...
- Дин, послушай меня...
- Ну что, Кас? Пришел сказать, что я чертов грязный извращенец? Повезло мне, спасибо за заботу, да только я и так все про себя знаю. Это вообще-то у меня столько времени вставало на мужика, на одержимого ангелом мужика, который понятия не имел что я от него хочу. - Дин с силой потер лоб, жалея, что вместе с Кастиэлем не пришла еще и головная боль, хоть какой-нибудь повод не вникать в этот разговор. - Мне стыдно до смерти, будь уверен, я не забыл каково это - плавиться в аду. Наверняка после того как я... после той ошибки мне внизу уже вип-место забронировали. Я знаю, что здесь только до тех пор, пока нужен, меня это не пугает... Хотя что я говорю, пугает конечно, но я готов. Сделанного не воротишь, а искупить я вряд ли успею, ритм жизненный не позволит.
Дин, все еще усмехаясь, устало пожал плечами, объяснение вытянуло из него последние силы, тело стало непослушным, руки-ноги - как на шарнирах, хотелось прилечь. Хотя при всей его обычной браваде, прилечь в этой тошнотворно романтичной обстановке с дурацким запахом мокрого сена, приглушенным светом и гребаной четкой дробью никак не прекращавшегося дождя, в присутствии того, у кого не так давно дрочил на глазах, не казалось такой уж шикарной идеей. Он встал со снопа, на котором сидел, прошелся по землистому полу к толстой деревянной подпорке, непонятно только декоративной, или на самом деле держащей своды этого хлипкого сооружения, и привалился к ней спиной. А ведь оно чем-то похоже на тот склад, где произошла их первая встреча, только стены не разрисованы, да и внутри поуютнее что ли. И как тогда, Кастиэль подошел к нему слишком близко, в очередной раз демонстрируя полное незнание такого понятия как "личное пространство", хотя Дин не помнил, чтобы когда-нибудь пытался что-то ангелу объяснить. Он склонил голову уже ставшим Дину привычным, но от этого не менее раздражающим плавным движением и посмотрел с неизменным интересом, тоже слишком пристально . Он всегда все делал "слишком".
- Если ты сейчас пытаешься проклясть меня каким-то своим ангельским способом, то я этого все равно не понимаю.
Кастиэль молчал, и от его близости у Дина казалось разом подскочили и пульс, и давление, обострились все чувства, и столб сейчас был скорее препятствием на пути к отступлению, чем опорой. Кас стоял точно так же, как два раза до этого конкретного момента - на кухне Бобби, где Дин впервые по-настоящему испугался его ангельской мощи и неделю назад в каком-то безликом номере, где Дин уже испугался попавшей ему в руки власти над ним. Только бы не вдыхать его запах, не чувствовать его тепло, не замечать его расширенных зрачков, странно влажных губ, будто нарочно так и не заправленной в брюки рубашки. Не сделать первый шаг... снова.
- Отойди.
Дин бы засмеялся от абсурдности ситуации, его приперли к стенке, и, кажется, готовятся отделать как бог черепаху, а он не может ни отшутиться, ни ответить угрозой, только просить. И все из-за вставшего члена в джинсах. Сейчас в мозгу билось только одно - Кас может заметить, и в этот раз Дин все-таки увидит отвращение на его лице. Кастиэль не отошел, наоборот, прижался к нему, и чувствовалось, что с меньшей силой, чем ему бы хотелось. Дин только втянул воздух сквозь стиснутые зубы, мгновенно обалдев от приятного давления, а Кас вдруг ткнулся своими губами в его губы, будто незнакомым ему движением, и замер. Сухой, тщательно спланированный недопоцелуй, от которого Дину снесло остатки здравого смысла, и он только и смог что сдержаться и не завалить ангела на любую подходящую для этого горизонтальную поверхность. Тогда уж точно можно и в ад. Возбуждение сковало тело, Дин стоял все также прижимаясь губами к губам, часто дышал через нос и млел, как девчонка в руках опытного любовника. Сколько они так простояли он не знал, как и не заметил, когда стал тереться своими бедрами о бедра Кастиэля, все еще боясь дать волю рукам. Кас, каким-то образом поняв его колебания, сжал стальной хваткой его запястья, заводя их за столб. Дин благодарно застонал, почувствовал как дернулся уголок рта под его губами и восторженно замер, на секунду отвлекшись на мысль об улыбке ангела, однажды он уже видел лишь легкий намек, теперь же он ее чувствовал. Кастиэль усилил давление, раздвигая ему ноги, но больше ничего не сделал, а Дина не покидало ощущение, что главный здесь не он. Это было странно, как и целоваться с открытыми глазами, но ему нравилось. Мысли отступили под напором сдерживаемых эмоций и желаний, сейчас только тело реагировало на тело и чувствовало, что это взаимно. Дин сильно дернул бедрами, трения через столько слоев ткани было недостаточно, хотелось горячей скользкой от пота кожи на его коже, дерзких и хаотичных движений в ответ на его движения. Только сейчас Дин заметил, что рубашка у Каса немного сырая и пахнет улицей. Что он там, снаружи все это время стоял, что ли? Наблюдал за ним, Дином... решался? Он не привык думать во время секса и уж тем более о подобных сентиментальных глупостях, так что теплая ладонь у него в штанах была сейчас очень кстати. Это оказалось лучше, чем он себе представлял, лучше чем должно было быть. Кас делал все так, как Дину нравилось, и тот весь аж сжался от удовольствия. Их почти целомудренное прижимание ртами Дин давно уже превратил в настоящий поцелуй и теперь наслаждался теплым влажным дыханием Кастиэля на своих губах и немного механическими движениями его руки на своем члене. И мир не перевернулся, пропасть под его ногами не разверзлась, планета не разлетелась на тысячу мертвых обломков. Дождь продолжал крапать по хрупкой крыше, столб, к которому Дин все еще был прижат, вибрировал ему в такт, а Кас стоял тихо, или это Дин просто ничего не слышал за собственным шумным дыханием и стуком крови в ушах. Очень хотелось до него дотронуться свободной рукой, но Дин все еще не решался, пока что это была полная инициатива со стороны ангела, и Дин боялся разрушить момент.
Кас немного отстранился, посмотрел на линию его шеи в распахнутом вороте рубашки и прижался к ней губами, и Дина надолго не хватило - он просунул между собой и ангелом руку и провел несколько раз по его ширинке, тело прижимавшееся к нему вздрогнуло, Дин вздрогнул вместе с ним. Он несколько раз дернул скованным ангельской хваткой запястьем, и Кастиэль отпустил его с первым шумным вздохом, почувствовав, как Дин тут же обнял его обеими руками. Дин так давно никого не обнимал, и это был никакой не девчачий момент, потому что Кас продолжал легонько поглаживать его вокруг нежного места под головкой. Возбуждение не спадало и, кажется, дошло до предела, в паху начало болезненно тянуть, Дин, мысленно послав все земные и небесные законы, просто просунул руки Касу под торчавшую из брюк рубашку, провел от живота до груди, несильно сжал между пальцами соски и снова опустил ладони вниз, теперь уже для того чтобы приспустить с Кастиэля брюки. Кас был немного ниже, но, стоя с раздвинутыми ногами, Дину было более чем удобно потереться о него сильно и жарко. Он облизнул ладонь и снова просунул руку между их телами, прижимая его член к своему, наблюдая как Кастиэль вздохнул почти со стоном, широко распахнув глаза и явно наслаждаясь тем как скользко и горячо с обеих сторон.
- Красивый. - Дин не сразу осознал, что сказал это вслух, Кастиэль в ответ лишь немного отвернулся и прикрыл веки.
Он явно не понимал, что он - тот кто делает это тело для Дина прекрасным, когда показывает свои эмоции, преображает лицо улыбкой или удивленно распахнутыми глазами. Ну и ничего, Дину так было даже легче, в конце концов он же не хотел делать ангелу комплимент. Совсем не хотел. Они стояли и быстро дрочили друг другу, как подростки, только-только что-то для себя открывающие, напуганные этим, липкие от пота и смазки. Кас все делал правильно, уверенно и жестко, грубыми, абсолютно мужскими движениями, и Дин совершенно не мог на нем сосредоточится, сам теряясь в удовольствии. Его собственные прикосновения были рваными, он то замирал почти кусая подставленные губы, то отстранялся и прижимался лбом ко лбу Кастиэля, дышал тяжело и часто, не отводя взгляда от его глаз. Ноги в спущенных до колен джинсах затекли, но Дин не мог заставить себя оторваться от Кастиэля, это значило бы добровольно хоть и на секунду, но отказаться от всего этого жара, силы, едва переносимого наслаждения, то есть сделать что-то еще более безумное, чем то, что он уже делал. Кас в его руках несколько раз дернулся и мягко застонал, скорее даже протяжно выдохнул, в нос ударил вполне человеческий немного острый и приторный запах, и Дин пару секунд спустя тоже кончил, вжавшись Кастиэлю во все еще подрагивающий, мокрый от спермы член. Они постояли еще немного, остывая, кто-то привыкая к расслабленному после оргазма телу, кто-то - к мысли о том что он все еще жив, доволен и, кажется, может сейчас зарыться носом в темные волосы над ухом перед его глазами или подуть на влажный от пота висок, и ему ничего за это не будет... пока.
Уже вместе подходя к Импале, блестящей в лучах послегрозового солнца, как-то по-дружески, плечом к плечу, Дин позволил себе минутную слабость в продолжение этого сумасшедшего дня и спросил:
- Так зачем же ты все-таки приходил?
- За этим, Дин. Я приходил за этим.
Дин забрался в салон машины, отряхнул переднее сидение от кассет с любимым роком и конфетных фантиков, открыл изнутри Касу дверь, и пока тот усаживался абсолютно чистый, гладкий и растрепанный не более, чем обычно, думал, что теперь у них ничто и никогда не будет в порядке, но ему наплевать, раз ангел рядом.
- Только я обрадовался тишине, думал вздремнуть или устроить сеанс медитации, и тут ты. Труба зовет? Так Апокалипсис мы уже начали, днем больше, днем меньше - разницы никакой...
- Дин.
- Хотя, конечно, людям, которые в конце концов все равно умрут, этого не объяснишь, ну того, что я оттягиваю их смерть всего на сутки-двое...
- Дин.
- Но с другой стороны все мы когда-нибудь умрем, и если на амбразуру кидаться суждено мне, то кто я такой чтобы спорить с провидением...
- Дин, послушай меня...
- Ну что, Кас? Пришел сказать, что я чертов грязный извращенец? Повезло мне, спасибо за заботу, да только я и так все про себя знаю. Это вообще-то у меня столько времени вставало на мужика, на одержимого ангелом мужика, который понятия не имел что я от него хочу. - Дин с силой потер лоб, жалея, что вместе с Кастиэлем не пришла еще и головная боль, хоть какой-нибудь повод не вникать в этот разговор. - Мне стыдно до смерти, будь уверен, я не забыл каково это - плавиться в аду. Наверняка после того как я... после той ошибки мне внизу уже вип-место забронировали. Я знаю, что здесь только до тех пор, пока нужен, меня это не пугает... Хотя что я говорю, пугает конечно, но я готов. Сделанного не воротишь, а искупить я вряд ли успею, ритм жизненный не позволит.
Дин, все еще усмехаясь, устало пожал плечами, объяснение вытянуло из него последние силы, тело стало непослушным, руки-ноги - как на шарнирах, хотелось прилечь. Хотя при всей его обычной браваде, прилечь в этой тошнотворно романтичной обстановке с дурацким запахом мокрого сена, приглушенным светом и гребаной четкой дробью никак не прекращавшегося дождя, в присутствии того, у кого не так давно дрочил на глазах, не казалось такой уж шикарной идеей. Он встал со снопа, на котором сидел, прошелся по землистому полу к толстой деревянной подпорке, непонятно только декоративной, или на самом деле держащей своды этого хлипкого сооружения, и привалился к ней спиной. А ведь оно чем-то похоже на тот склад, где произошла их первая встреча, только стены не разрисованы, да и внутри поуютнее что ли. И как тогда, Кастиэль подошел к нему слишком близко, в очередной раз демонстрируя полное незнание такого понятия как "личное пространство", хотя Дин не помнил, чтобы когда-нибудь пытался что-то ангелу объяснить. Он склонил голову уже ставшим Дину привычным, но от этого не менее раздражающим плавным движением и посмотрел с неизменным интересом, тоже слишком пристально . Он всегда все делал "слишком".
- Если ты сейчас пытаешься проклясть меня каким-то своим ангельским способом, то я этого все равно не понимаю.
Кастиэль молчал, и от его близости у Дина казалось разом подскочили и пульс, и давление, обострились все чувства, и столб сейчас был скорее препятствием на пути к отступлению, чем опорой. Кас стоял точно так же, как два раза до этого конкретного момента - на кухне Бобби, где Дин впервые по-настоящему испугался его ангельской мощи и неделю назад в каком-то безликом номере, где Дин уже испугался попавшей ему в руки власти над ним. Только бы не вдыхать его запах, не чувствовать его тепло, не замечать его расширенных зрачков, странно влажных губ, будто нарочно так и не заправленной в брюки рубашки. Не сделать первый шаг... снова.
- Отойди.
Дин бы засмеялся от абсурдности ситуации, его приперли к стенке, и, кажется, готовятся отделать как бог черепаху, а он не может ни отшутиться, ни ответить угрозой, только просить. И все из-за вставшего члена в джинсах. Сейчас в мозгу билось только одно - Кас может заметить, и в этот раз Дин все-таки увидит отвращение на его лице. Кастиэль не отошел, наоборот, прижался к нему, и чувствовалось, что с меньшей силой, чем ему бы хотелось. Дин только втянул воздух сквозь стиснутые зубы, мгновенно обалдев от приятного давления, а Кас вдруг ткнулся своими губами в его губы, будто незнакомым ему движением, и замер. Сухой, тщательно спланированный недопоцелуй, от которого Дину снесло остатки здравого смысла, и он только и смог что сдержаться и не завалить ангела на любую подходящую для этого горизонтальную поверхность. Тогда уж точно можно и в ад. Возбуждение сковало тело, Дин стоял все также прижимаясь губами к губам, часто дышал через нос и млел, как девчонка в руках опытного любовника. Сколько они так простояли он не знал, как и не заметил, когда стал тереться своими бедрами о бедра Кастиэля, все еще боясь дать волю рукам. Кас, каким-то образом поняв его колебания, сжал стальной хваткой его запястья, заводя их за столб. Дин благодарно застонал, почувствовал как дернулся уголок рта под его губами и восторженно замер, на секунду отвлекшись на мысль об улыбке ангела, однажды он уже видел лишь легкий намек, теперь же он ее чувствовал. Кастиэль усилил давление, раздвигая ему ноги, но больше ничего не сделал, а Дина не покидало ощущение, что главный здесь не он. Это было странно, как и целоваться с открытыми глазами, но ему нравилось. Мысли отступили под напором сдерживаемых эмоций и желаний, сейчас только тело реагировало на тело и чувствовало, что это взаимно. Дин сильно дернул бедрами, трения через столько слоев ткани было недостаточно, хотелось горячей скользкой от пота кожи на его коже, дерзких и хаотичных движений в ответ на его движения. Только сейчас Дин заметил, что рубашка у Каса немного сырая и пахнет улицей. Что он там, снаружи все это время стоял, что ли? Наблюдал за ним, Дином... решался? Он не привык думать во время секса и уж тем более о подобных сентиментальных глупостях, так что теплая ладонь у него в штанах была сейчас очень кстати. Это оказалось лучше, чем он себе представлял, лучше чем должно было быть. Кас делал все так, как Дину нравилось, и тот весь аж сжался от удовольствия. Их почти целомудренное прижимание ртами Дин давно уже превратил в настоящий поцелуй и теперь наслаждался теплым влажным дыханием Кастиэля на своих губах и немного механическими движениями его руки на своем члене. И мир не перевернулся, пропасть под его ногами не разверзлась, планета не разлетелась на тысячу мертвых обломков. Дождь продолжал крапать по хрупкой крыше, столб, к которому Дин все еще был прижат, вибрировал ему в такт, а Кас стоял тихо, или это Дин просто ничего не слышал за собственным шумным дыханием и стуком крови в ушах. Очень хотелось до него дотронуться свободной рукой, но Дин все еще не решался, пока что это была полная инициатива со стороны ангела, и Дин боялся разрушить момент.
Кас немного отстранился, посмотрел на линию его шеи в распахнутом вороте рубашки и прижался к ней губами, и Дина надолго не хватило - он просунул между собой и ангелом руку и провел несколько раз по его ширинке, тело прижимавшееся к нему вздрогнуло, Дин вздрогнул вместе с ним. Он несколько раз дернул скованным ангельской хваткой запястьем, и Кастиэль отпустил его с первым шумным вздохом, почувствовав, как Дин тут же обнял его обеими руками. Дин так давно никого не обнимал, и это был никакой не девчачий момент, потому что Кас продолжал легонько поглаживать его вокруг нежного места под головкой. Возбуждение не спадало и, кажется, дошло до предела, в паху начало болезненно тянуть, Дин, мысленно послав все земные и небесные законы, просто просунул руки Касу под торчавшую из брюк рубашку, провел от живота до груди, несильно сжал между пальцами соски и снова опустил ладони вниз, теперь уже для того чтобы приспустить с Кастиэля брюки. Кас был немного ниже, но, стоя с раздвинутыми ногами, Дину было более чем удобно потереться о него сильно и жарко. Он облизнул ладонь и снова просунул руку между их телами, прижимая его член к своему, наблюдая как Кастиэль вздохнул почти со стоном, широко распахнув глаза и явно наслаждаясь тем как скользко и горячо с обеих сторон.
- Красивый. - Дин не сразу осознал, что сказал это вслух, Кастиэль в ответ лишь немного отвернулся и прикрыл веки.
Он явно не понимал, что он - тот кто делает это тело для Дина прекрасным, когда показывает свои эмоции, преображает лицо улыбкой или удивленно распахнутыми глазами. Ну и ничего, Дину так было даже легче, в конце концов он же не хотел делать ангелу комплимент. Совсем не хотел. Они стояли и быстро дрочили друг другу, как подростки, только-только что-то для себя открывающие, напуганные этим, липкие от пота и смазки. Кас все делал правильно, уверенно и жестко, грубыми, абсолютно мужскими движениями, и Дин совершенно не мог на нем сосредоточится, сам теряясь в удовольствии. Его собственные прикосновения были рваными, он то замирал почти кусая подставленные губы, то отстранялся и прижимался лбом ко лбу Кастиэля, дышал тяжело и часто, не отводя взгляда от его глаз. Ноги в спущенных до колен джинсах затекли, но Дин не мог заставить себя оторваться от Кастиэля, это значило бы добровольно хоть и на секунду, но отказаться от всего этого жара, силы, едва переносимого наслаждения, то есть сделать что-то еще более безумное, чем то, что он уже делал. Кас в его руках несколько раз дернулся и мягко застонал, скорее даже протяжно выдохнул, в нос ударил вполне человеческий немного острый и приторный запах, и Дин пару секунд спустя тоже кончил, вжавшись Кастиэлю во все еще подрагивающий, мокрый от спермы член. Они постояли еще немного, остывая, кто-то привыкая к расслабленному после оргазма телу, кто-то - к мысли о том что он все еще жив, доволен и, кажется, может сейчас зарыться носом в темные волосы над ухом перед его глазами или подуть на влажный от пота висок, и ему ничего за это не будет... пока.
Уже вместе подходя к Импале, блестящей в лучах послегрозового солнца, как-то по-дружески, плечом к плечу, Дин позволил себе минутную слабость в продолжение этого сумасшедшего дня и спросил:
- Так зачем же ты все-таки приходил?
- За этим, Дин. Я приходил за этим.
Дин забрался в салон машины, отряхнул переднее сидение от кассет с любимым роком и конфетных фантиков, открыл изнутри Касу дверь, и пока тот усаживался абсолютно чистый, гладкий и растрепанный не более, чем обычно, думал, что теперь у них ничто и никогда не будет в порядке, но ему наплевать, раз ангел рядом.